Содержание образования и смешанное обучение

(расшифровка выступления И.М. Реморенко)

Мы назвали наше сообщение «Содержание образования и смешанное обучение», чтобы сконцентрироваться именно на одном аспекте изменения системы образования, вследствие интенсивного использования информационных технологий в последнее время. При этом надо сказать, здесь уже справедливо было замечено, что сам по себе комплекс изменений (причем взаимосвязанных изменений), вследствие использования информационных технологий, достаточно большой. Для начала мне бы хотелось очертить вообще тот круг размышлений, который характерен для обсуждения изменения в образовании вследствие особенно интенсивного использования информационных технологий в последние два года. Как говорят некоторые наши коллеги, чтобы не обсуждать ножку от стула. Если мы обсуждаем некоторый целостный объект, неправильно было бы обсуждать его какую-то лишь одну часть, если эта часть, а здесь именно так, существенным образом связана со всеми остальными частями системы. Но тем не менее, по-видимому, конференция не ограничится одним докладом. И резонно заметить, что мы выделим из всего перечня изменений наиболее значимые с точки зрения предстоящих процессов и тенденций регулирования образования и сосредоточимся именно на этом. Поэтому учитывая, что первые документы, которые в постковидный период появились, — это как раз изменение образовательных стандартов. Это некоторый симптом, что именно содержание образования находится в каком-то особом фокусе внимания. Тем не менее мне бы хотелось подчеркнуть, что сейчас мы видим и много обсуждений, размышлений о том, что что образование существенно должно меняться вследствие использования информационных технологий. Одна из наиболее популярных статей (она не новая, но тем не менее такая часто цитируемая) в журнале The Edvoсate (анализирующий образование, обсуждающий образование). Edtech должен изменить учительскую работу, учительскую деятельность.

4:58 Традиционно, в данном случае Мэтью Лин говорит о семи таких ключевых направлений изменения образование. Образование вышло за пределы школьных стен. Я думаю, это очевидно еще в доковидный период стало. Надо сказать, что каждый сейчас уважающий себя крупный город так или иначе вынужден выстраивать программу работы школ со всей социокультурной средой, то есть не ограничиваться исключительно рамками традиционной принятой системы. Если первое имеет отношение скорее к управлению, то второе, как пишет Лин, учебники устарели. Да, устарели, но не все так просто. Если мы возьмем во внимание массовый дистанционный период. Нельзя сказать, что в практике всех учителей это стало очевидно. Олеся Николаевна приведет некоторые примеры по нашему анализу того, что учителя задают на дом. Вы знаете, что есть электронные дневники, и можно этот весь набор семантики, весь набор текстов, который там появляется, анализировать с точки зрения, что на самом деле для учителей важно, какая там семантика. В преддверии того, что будет говорить Олеся Николаевна, я предлагаю задуматься, как вы думаете, какие словесные обороты, какая лексика используется учителями при конструировании домашних заданий. Дальше можем ли мы отсюда делать какие-то выводы. Я думаю, вы прочитали то, что написано на этом слайде, что расширяется персонализация, больше возможностей для этого появляется. Обратная связь, кстати, тоже неочевидный момент. Учитель может обеспечить более регулярную, индивидуальную, содержательно обратную связь. Так ли это в дистанционный период? Или, наоборот, обратная связь, которая была до использования массово дистанционных технологий, более таргетированная, более персонифицированная. Нельзя сказать, наверное, что массовое дистанционное образование привело к тому, что действительно сейчас индивидуализация вырастет. Все стали говорить, что есть такое ощущение, что индивидуализация захватила умы учащихся и учителей, что в самом деле контакт стал более тесным. Надо сказать, что все эти семь характеристик, которые описал Лин, они были до ковидного периода. Для меня наиболее характерное изменение состояло в том, что фактически мы пережили этапы, когда дистанционные технологии, изначально разрабатываемые для весьма узкой группы обучающихся, для 5-7% от общей массы, получающих общее образование. Другая ситуация в высшей школе, но об этом мы сегодня не говорим. Технологии, разрабатываемые для 5-7%, стали вдруг массово применяться для всех 100% обучающихся. Вы видите, что те тенденции, которые обозначались 3 года назад и казались весьма убедительными, таковыми теперь вовсе могут и не являться. Еще, правда, это анализ такой более общий, относится и к системе общего образования, и к системе высшего образования. В этом году появилась такая книжка. Она наделала очень много шума сейчас в университетской среде, хотя ее обсуждает и в школах. Она называется «Как университеты умирают». Написала ее Питер Флеминг. Это такой британско- австралийский ученый. Сейчас он работает в Австралии, в университете Сиднея и дает массу интервью по ходу нашумевшей этой книжки. Совсем недавно я передача, она была этим летом, программа Renegade с Питером Флемингом, где этот ведущий в центре экрана которого видите, спрашивает: объясните наконец, что же это у вас такое происходит в образовании, что это такое за смешанное обучение, что же это такое за microlearning, что же это за такое перевернутый класс, что же это такое за асинхронное обучение? То есть там разбирается весь набор понятий, характерных для последнего времени, трейдинг.

10:15 Оба этих спикера говорят, что это абсолютно неадекватное увлечение информационными технологиями, которое чрезвычайно опасно и для системы образования, и в целом для культурного обогащения, духовного воспроизводства, что это чрезвычайно вредная вещь. Потому что для меня наиболее яркий аргумент, который использует Питер Флеминг, что да, мы можем многое вынести в электронный формат, мы многое можем там сконцентрировать, но глубокие размышления, не связанные с той или иной профессией, но связанные с осознанием действительности, с пониманием глубины культуры. Питер Флеминг так и говорит, что не работают информационные технологии, если вы хотите понять глубоко Шекспира, если вы хотите получить наслаждение от наиболее фундаментальных элементов культуры.

14:30 Я далеко не со всем согласен с тем, что обсуждается в книжке Питера Флеминга. Но мне хотелось бы зафиксировать эту растяжку, потому что и у нас в стране мы с вами этим сообщество родителей, которое весьма консолидированно на разных площадках выступают против использования информационных технологий, то и дело адресуясь либо к санитарным правилам и нормам, либо к собственным наблюдениям, либо очень часто к исследованиям, которых просто нет и не было никогда. Тем не менее само это напряжение достаточно велико. Мне бы не хотелось сейчас обсуждать происходящие изменения лишь как безусловные, очевидные. По многим из них у нас еще нет ответов, вследствие напряжения, которое, может, будет удерживаться достаточно длительный период, мы будем эти ответы искать.

15:39 Это общая ситуация с изменениями. Наталья Александровна Киселева попросила меня упомянуть в сегодняшнем выступлении недавнее обсуждение. Это такое наблюдение. Это журнал «Веселые картинки», 1972 год. Номер 10. Я сам этот журнал хорошо помню, мы его очень хорошо обсуждали, когда я была в детском садике. Нам казалось, что он нам приоткрывает некоторые грани будущего. Там была такая картинка и стишок. Мальчик мечтает, он уже пошел в школу, побывал на каких-то занятиях, ложиться спать и мечтает. Как было бы здорово, на самом деле, посещать уроки через вот такие удаленные средства связи.

Для летающей кровати

Телевизор был бы кстати,

Чтобы я увидеть мог нашу школу и урок.

То-то будет благодать!

Все за парты — я в кровать!

Вызывают отвечать —

Телевизор выключать.

Прошло 50 лет. И мечтатели 50 лет назад то, чем они мечтали тогда, возможно, сейчас воспринимают совершенно иначе. В этом смысле мы должны, по-видимому, учитывать, что динамика инноваций, восприятие инновации, то, что характерным в один исторический период, кажется желаемым и, безусловно, разумным, спустя какое-то время нам может казаться вовсе не таким очевидным, либо требующим каким-то кардинальных изменений.

17:54 Итак, теперь о содержании образования. Что же принципиально иного мы с вами видим в ситуации дистанционного обучения по сравнению с живым общением в классе? Помимо всего, что на поверхности, если говорить о содержании образования. Причем заметим, в последние годы у нас все более звучали предложения, идеи, это вносилось в школьные уставы, что надо ограничить использование мобильных телефонов и вообще интернета в школе Это была такая частая практика, что какая-то интерактивная доска и доступ в интернет, дети должны устройства свои выключить, куда-то спрятать и постепенно сконцентрироваться на том, что говорит учитель. Мне в этом смысле больше всего нравится, наиболее показательна история с одним нашим профессором, он преподает историю, историю науки. Он размышлял так, что вот мы обсуждаем некоторые этапы изменения в физике, что происходило с физикой. В какой-то момент он там ошибается, вместо 1916 года называет 1914, то есть ошибся на 2 года, хотя для восприятия этого студентами, восприятия самой логики обновления науки физики это несущественно, это не меняло логику и последовательность научного дискурса. С точки зрения преемственности парадигм, взглядов и технологий, этому не вносило какой-то существенная коррекция. Но студент, находящийся в аудитории, гуглит, смотрит где-то в интернете, в Википедии и видит, что упомянутая дата оказалась неверна. Он поправляет преподавателя. Преподаватель вынужден оправдываться, что да, 2 года напутал, но это несущественно. Но внимание и восприятие того, что он говорит, несколько иное. Уже студент не концентрируется не на логике разворачивания научного дискурса, что ему принципиально важно, профессору с точки зрения общего обсуждения и общей подачи, а концентрируется на таком вылавливании блох в общем его нарративе, разговоре. Мне кажется, здесь такая энергетика преподавательская, что давайте мы выключим эти самые мобильные телефоны, потому что нам надо сосредоточиться, нам надо поймать сущностное во всем этом нарративе. Я думаю, что в гуманитарных дисциплинах достаточно очевидный факт. Потому что они не так привязаны к логике решения задачи, как естественнонаучные дисциплины.

21:28 Фактически живое обучение предполагает ситуацию, что культура, осваиваемая культура, изучаемая культура, текст культуры, дано нам не непосредственно, а через посредника, каковым является учитель. Именно учитель эту самую культуру систематизирует, отбирает и закрепляет в виде того, что мы с вами называем «учебный материал». То есть дети с учебным материалом работают не непосредственно и уж тем более опосредованно с самой культурной нормой, а через посредника, через этого учителя. Это принципиальное отличие живого обучения от дистанционного. Ситуация же массового особенно дистанционного обучения мы сталкиваемся, что отношение к культурной нормы, к источнику и уж тем более к переработанному учебному материалу, доступна здесь и сейчас для каждого школьника. Просто глупо это каким-то образом ограничивать. Просто сама технологическая ситуация нас подталкивает к тому, что странно это ограничивать. Я сейчас наблюдал в родительском чате, как родители обсуждали закупку контурных карт по географии. Вообще это ощущение, я думаю, что у многих оно возникало, что в родительском чате обсуждают какие-то поверхностные вещи, которые в реальной детской действительности не считаются столь уж значимыми. Учительница географии попросила купить контурные карты по географии. Дала определенного автора, определенного издательства, которые надо купить. Так получилось, что именно это издательство, именно этот автор были недоступны на рынке, сложно было найти, родители скоопировались в чате. Полтора десятка человек искали, где это купить, заказали где-то в Ростове. Через 2 недели все должно прийти. Стоимость в три раза выше, чем в среднем стоят контурные карты на рынке и так далее и так далее. И вот одна родительница, которая, видимо, пережила дистанционное обучение, она решила непосредственно обратиться к учебному материалу. Она говорит: «Контурные карты, 7 класс. Наверное, не очень они должны отличаться у разных авторов. Все равно приблизительно географические объекты, границы, наносимые объекты примерно одинаковые». Она спросила учительницу: «Можно другие контурные карты купить?» Учительница говорит: «Конечно, вполне можно еще вот этого автора и вот этого автора, которые вполне были представлены на рынке». Естественно, это родительница написала в чат, родители, которые уже в тридорого купили прежние контурные карты, говорили, что же нам делать и так далее. Мне кажется, очень похожая ситуация. Непосредственное обращение к учебному материалу, непосредственное обращение к культурной норме, возможность здесь и сейчас попасть в ситуацию поиска и обсуждения. Вот это принципиальное отличие с точки зрения содержания образования, с точки зрения вектора его изменения в ситуации использования информационных технологий. Как-то известный наш с вами музыкант Борис Борисович Гребенщиков в одном из интервью сказал. Его спросили: как вы относитесь к интернету? Он сказал: «Вы знаете, я всегда жил в интернете». «Как всегда?» «Для меня ситуация, когда нужно было удовлетворить тот или иной интерес, адресоваться к тому или иному объекту культуры, была всегда». Для меня не было какой-либо сложности, подождав, может быть, какое-то время, но тем не менее достать ту или иную музыку, ту или иное пластинку, тот или иной журнал, книжку и так далее». Вот эта ситуация открытости к культуре без посредника меняет рол и посредника. В этом смысле последний как верификатор. Что значит верификатор? Почему вдруг у этого посредника возникает эта миссия верификации? Что это за область такая — верификация? Если мы с вами понимаем, что научный дискурс живой, развивается. Те научные концепции, паттерны, которые были 50 лет назад и сейчас, укоренились в школе, сейчас могут быть иными. Принципиально ситуация, что нет возможности в нынешних реальностях при использовании дистанционных технологий каким-то образом оградить детей, оградить учебную ситуацию от прямого, не посреднического обращения к культурной норме. Лично для меня, как учителя, такая ситуация случилась в первый раз, когда я преподавал математику, мы изучали арифметическую и геометрическую прогрессию. Помните, были такие темы в школе? Один из моих учеников, тогда еще, нельзя сказать, что выдающаяся ученик, отличник, просто средний парень, он сказал: «А зачем мы изучаем две прогрессии? Почему бы нам не изучать единую прогрессию, арифметико-геометрическую, соединив арифметическую и геометрическую?» Я напомню, что арифметическая — это когда следующий член последовательности является предыдущим плюс некая величина, а геометрическая — там мультипликация, там каждый последующий — это умножение предыдущего. Так вот, если взять формулу, которая предполагает и умножение, и прибавление, вполне можно описать все остальные формулы энного члена, суммы членов прогрессии. Я тогда усомнился в этом, говорю: «Знаешь, ты неправ. Я думаю, что в этом случае формулу построить будет трудно». Он взялся решать эту задачу. Тогда не было интернета под рукой. И спустя какое-то время, когда он вывел все эти формулы, оказалось, что такая арифметико-геометрическая прогрессия вполне себе описана в математике. Действительно, никакой нужды отдельно изучать арифметическую и геометрическую прогрессии в школьном курсе нет, это просто методическое ухищрение. Но самое главное, что вот этот интерес ученика к проблематизации учебного материала и оказался самым ценным с точки зрения его развития, его пути в математике. Это уже позднее выиграл студенческую олимпиаду по информатике, поступив в вуз. До этого в школе он занял призовое место в научно-практической конференции. И он стал действительно, как сейчас говорят, одаренным математиком. А всего-то попробовал разобраться в учебном материале, попробовал его проблематизировать. Конечно, мы с вами можем сказать: «Учитель все равно посредник, как у Каменского, он наводит систему». Системность — один из основных принципов классно-урочной системы, о котором Каменский писал. Это неотъемлемая черта классно-урочной системы. Но, с другой стороны, ситуации, когда весь учебный материал с различными вариантами решений, с диалогами, которые есть, у вас всегда под рукой, мне кажется, системность зашаталась. Сама презумпция системности стала не столь убедительной. Есть разные входы в культуру. Самое ценное в образовании — когда человек обретает свой вход в культуру, обретает свое видение, обретает свою интерпретацию, естественно, оттачивая аргументы и убедительность этой интерпретации в ходе учебного диалога.

31:07 Таким образом, коллеги, мне кажется, что с точки зрения содержания образования наметился, это еще никакой не прорыв, но наметился определенный всплеск обсуждения содержания образования с некоторых новаторских позиций. Характерно то, здесь мне бы хотелось привести цитату из параграфа, точнее из раздела книги Петра Георгиевича Щедровицкого «Критика педагогического разума». Это недавний сборник его работ. Содержание образования — это проблема не дидактики, а системы управления. Там есть такой раздел. Говорил он это тоже в доинтернетовскую эпоху. Он говорил о том, что учебное заведение перестает быть институциональным центром образования, потому что обучение, воспитание и подготовка кадров ушли из традиционных учреждений, переместились из школ и вузов на улицу, разворачиваются в среде обитания. У нас сейчас много исследований по так называемым средовым подходам обучения, коммуникационных технологий, пронизывающих пространства больших городов, мегаполисов, городских агломераций. Если эта концентрация на среде обитания сейчас стала критической. Похоже, что так. С таким массовым использованием дистанта и интернета, обращение к среде становится критически значимым фактором, мы находимся на пороге новой волны изменения содержания образования.

33:09 Применительно к XX веку их было три, применительно к России. Сейчас я обсуждаю Россию. Хотя есть и параллель, по крайней мере по двум волнам, со всем миром. Первое — это новый человек двадцатых годов. Можно здесь обсуждать инновационные проекты Луначарского, заявление Луначарского, что образовательная программа для учителя — это не догма, а лишь материал, рекомендация, помощь. А весь учебный материал — это то, что учитель может использовать для выращивания человека новой эпохи, человека социалистического общества, человека коммунистических идеалов, человека, который преобразит классовое общество и добьется социальной справедливости. Этот новый антропологический идеал, конечно же, чрезвычайно преобразил взгляды на содержание образования и на обучение в целом, задав, была концепция в единой политехнической школе, в которой содержание образования воспринималось как набор таких элементов, из которых, причем открытых всегда. Тогда тоже говорили, что школы должны ходить на производство, изучать, что там происходит, и впитывать в себя все богатство деятельности. И на этой деятельности изучать. Собственно, проектное обучение тогда возникает. Джон Дьюи приезжает в Москву и устанавливает кооперацию с Московской системой образования, 8 экспериментальных площадок. Вот идея нового человека XX века.

35:13 Вторая волна — оттепель и таксономия шестидесятых. Почему я здесь написал таксономия? Потому что, на мой взгляд, появившаяся тогда таксономия Бенджамина Блума — это, конечно, был взрыв. И взгляд на содержание образования не как самоценное. Что произошло в шестидесятых? Взгляд на содержание образования начал строиться инструментально, что содержание образования нужно не само по себе, не знания сами по себе, а как-то, что позволяет учить анализировать, синтезировать, строить собственные рефлексивные выводы на основе учебной деятельности. И говоря общим языком, резюмируя Блумовские наработки, развивать способность.

36:08 Еще одна волна — это новаторы восьмидесятых. Я думаю, что для нашей страны это специфичная история, она связана была позднее с эпохой перестройки. Но это такая пружина, которая начала накапливать энергию в шестидесятых, все время сдерживалась в семидесятые и выстрелила в восьмидесятых. Вот такая специфическая волна. И там же содержание образования обсуждается как материал для развития личности. В этот момент в учебниках по педагогике, которые используются в педагогических вузах, появляются эти формулировки. Самообразования не само по себе, а для развития.

37:04 Ковид девяностых, мне кажется, окончательно уже не только стал предметом аналитики со стороны профессионалов образования, со стороны профессионального сообщества, но вызвал глубокие общественные дискуссии. Ситуация с Питером Флемингом для того и приведена, да и в общем в стране мы видим, насколько все это болезненно и обсуждаемо. Пример из родительского чата — один из таких показательных, когда прямое обращение к культуре, минуя функцию посредника, должно стать основой пересмотра содержания образования.

37:59 На поверхности. Содержание образования уже воспринимается очень дифференцированно. Я сейчас беру формулировки, которые так или иначе мы встречаем в общественной дискуссии. Например, гигантское количество людей пользуется сервисами, например, Учи.ру. Для того чтобы отрабатывать элементарные навыки, это становится как-то очень очевидным, что, конечно же, заучить слова — Квизлет, научиться быстро решать какие-то примеры — это Учи.ру. Никому в голову не приходит, что эти инструменты менее эффективны, чем непосредственное общение учителя и ученика. Уже стало совершенно очевидным, что такие навыковые аспекты содержания образования гораздо эффективнее делаются на тренажерах. С другой стороны, это мы тоже встречаем в общественной дискуссии, что у нас есть символы. У нас есть некоторые такие значимые опоры. Наверно, если говорить о содержании образования, в большей степени это проявилось применительно к культурно-исторической концепции в истории. Леонид Анатольевич, может быть, как-то меня здесь поправит, но, мне кажется, применительно к историческому содержанию образования это просто наиболее ярко видно. Есть такие символы, скрепы, которые нам чрезвычайно важны. Трудно себе представить, что наши дети не будут знать, что такое 9 мая. Это точно ненормально. Понятно, что это не ситуация как с умениями и навыками тренажера. Ну-ка запомни, что 9 мая — это День Победы, а 12 апреля Гагарин полетел в космос. Это уже более глубокая история. То есть то, что дискриминант равен в2 -4ас — это можно на тренажерах. А что случилось 9 мая или 12 апреля — это уже требует определенного погружения, определенного обсуждения. Это другой аспект содержания. Третий аспект, который не так ярко представлен в дискуссии, но тем не менее весьма заметен в профессиональном сообществе, это наши работы, кто с ними знакомился, по большим идеям в образовании, по базовым понятиям. Или сейчас мы используем терминологию «сложным вопросам содержания образования». Это понятие, то есть такие системы, образующие элементы содержания образования, через которые не схватывается предметная область. Я бы даже по-другому сказал. Это такие элементы содержания образования, которые нельзя схватить вне дискуссии. Смотрите, если первая и вторая позиция вполне уменьшаются в электронные форматы, то понятия — это такая штука, с моей точки зрения, которую индивидуально познать невозможно без ситуации глубокой дискуссии, без договоренностей, без компромиссов порой понять невозможно. Вы можете сколько угодно читать различные интерпретации о том, чем дезоксирибонуклеиновая кислота отличается от рибонуклеиновой или почему структура генома оформлена в виде спирали, но вы не разберетесь в этом, если вы не погружены в дискуссию, если вы не слышали разные точки зрения, если вы эту математическую, естественнонаучную модель не познали в коммуникации с другими. Есть такие элементы содержания образования, где такая жесткая коммуникация крайне необходима.

42:17 Еще один аспект методологии — связь с другими предметными областями. Это мы тоже сейчас активно видим, в особенности когда в образовании обсуждаем метапредметные результаты. Иногда метапредметные. Иногда межпредметные, но вот что там за специфика содержания образования, я скажу, ссылаясь на другого исследователя. Что происходит с традиционным содержанием, укорененным, известным содержанием? Я называю типовое содержание образования. Смотрите, мне кажется, мы можем, разделив знания и умения, и те и другие различить на отмирающие и актуальные. Это наиболее яркий вариант, как постепенно с исторической сцены… Все, наверное, помнят, а сейчас уже нет этого в учебниках, нет в материалах, как, например, из математики ушли таблицы Брадиса или логарифмическая линейка. Навык, который в шестидесятых годах казался совершенно очевидным, и общее мнение состояло в том, что он крайне необходим, спокойно ушел с исторической арены и покинул учебники, покинул материалы. Есть такие элементы, навыковые в первую очередь содержания образования, которые уходят более болезненно. Например, черчение. Причем с межпредметным диалогом черчение, геометрия, что, как, где остается. Тем не менее, по-видимому, для понимания картины, что происходит с содержанием образования, мы смело должны квалифицировать, что является кандидатом на отмирание. Это нужно специально анализировать и цивилизованно утилизировать.

44:32 Есть актуальные элементы содержания образования. Эта актуальность весьма компромиссная. Потому что отчасти актуальность обусловлена социальной инерцией, она обусловлена тем, что в силу ряда причин нам кажется это необходимым, просто потому что мы к этому привыкли. А где-то актуальность вполне себе обеспечивается такими ясными, понятными обоснованиями, которые, например, мы с вами заметили, что последние годы у нас появились такие формулировки, как финансовая грамотность. Сто лет назад об этом помыслить нельзя было, не было такого, какая финансовая грамотность? А сейчас в силу того, что гигантское количество людей вовлечено в использование финансовых инструментов, это кажется совершенно очевидным.

45:40 Где здесь вырастает новое содержание образования? Оно вырастает, с моей точки зрения, благодаря тому компетентностному дискурсу, который начался не в системе образования, а на рынке труда в первую очередь, в милитари, в военной сфере, применительно к деятельности военных подразделений, офицеров. Но принципиально здесь важно то, что компетентности осваиваются на учебном материале. Для них содержание образования выступает в роли материала. Материала, на котором эти компетенции вырастают, через вовлечение в деятельность, через переоткрытие тех фактов, как у нас говорят, дидактических единиц, которые в этом содержании образования укоренились. Не через освоение, а через переоткрытие, через попадание в ситуации, в которых эти дидактические единицы, эти элементы содержания образования появились. Как я обещал, мне здесь близко позиция Дирка ван Дама. Это эксперт, один из ключевых спикеров Ассоциации исследователей образования, он тоже говорит, что не всякое обучение является способом выращивания компетенции XXI века. Коммуникация, кооперация, критическое мышление, решение проблем выращивается не на любом обучении, а на таком обучении, которое позволяет переоткрывать открытия, которое позволяет реконструировать деятельность и в этой деятельности находить наиболее значимые элементы построения тех или иных научных моделей, которые вынужденно приводят к критическому мышлени,ю, взаимодействию и коммуникации. Обычный термин, который используются на западе называется deep learning. Нет определения на русский, потому что традиционное определение «углубленное обучение» совершенно некорректно, потому что у нас с вами углубленное обучение — это давайте дополнительный учебный материал для одаренных специально дадим. Совершенно не так здесь понимается этот термин. Может быть, глубокое обучение, вот так постараться перевести. Как раз ход в глубину в смысле понимания того, какая деятельность скрыта за тем или иным знанием. Мне кажется, на таких элементах содержания образования мы должны с вами концентрироваться в условиях технологического прорыва и использования интернета в образовании.