Расшифровка выступления Елены Волковой
Наталья Андреева: Мы продолжаем разговор о воспитании и о смешанном обучении как инструменте воспитания. Наш спикер – Елена Волкова, старший методист школы 161 города Зеленогорска Красноярского края. В этом году школа стала лучшей в своем городе по результатам поступления учеников и по ЕГЭ. Правильно?
Елена Волкова: По разным результатам. Там и учебные успехи, и другие моменты. Я буду рассказывать о том, как мы действуем.
Наталья Андреева: Тема воспитания очень актуальна. И оказалось, что тот подход, о котором рассказал Алексей Наумов, и то, о чем сейчас будет рассказывать Елена, – это хорошая, правильная, работающая история.
Елена Волкова: Первоначально в программе было заявлено, что я буду говорить о культуре класса и школы как инструмента воспитания. По мере подготовки у меня появилось волшебное слово «учебная» культура класса, меня это смотивировало. Чем дальше, тем больше. У моего выступления есть второе название – «Эволюция учителя и школы в воспитательную среду взаимообучения». С одной стороны, это как раз по поводу того, что не становится все сразу. А с другой стороны, как сделать так, чтобы становилось?
Расскажу про нашу школу.
Наша школа достаточно простая, обыкновенная. Мы про сотрудничество, мы – гавань. Мы хотели бы, чтобы наши дети были инициативны, самостоятельны, ответственны, чтобы им были присущи самоуважение, принятие другого и готовность к сотрудничеству. Вот о таких воспитательных аспектах я бы хотела говорить.
У меня нет задачи раскрывать сами воспитательные эффекты. А у меня есть задача зайти как технологу и методисту, то есть посмотреть, какие моменты в организации учебного процесса могут приводить к таким воспитательным эффектам и как можно эволюционировать в эту сторону.
О чем будет мое выступление?
Первое: к какому неклассно-урочному устройству обучения мы стремимся.
Второе: какие воспитательные эффекты коллективного обучения мы получаем.
Третье: складывающаяся культура школы.
Я хочу сказать, что, если 10 или 11 лет школьного обучения по 8-12 часов ежедневно человек занимается учебой, то, как она организована у него, и является воспитательным влиянием на человека. Фактически человек получается такой, как и чему мы его учим.
Сопротивления тому, чтобы школа становилась неклассно-урочной, много в силу сложившейся культуры и установок, и в силу того, что каждый учитель – личность, и он не готов, если сверху ему навязываются требования. Я считаю, что переход к неклассно-урочной модели достаточно эволюционной. Для этого не хватает, на мой взгляд, вызывающих моментов и условий.
В процессе нашей работы мы обнаруживаем, что наши учителя говорят: “о чем идет речь и какие конкретно требования, к чему стремиться, чтобы нам было понятно”.
Мы начинали не как школа смешанного обучения, а мы начали внедрять в старших классах коллективное обучение по индивидуальным образовательным программам. Наталья Владимировна Андреева на конференции нас встретила. Таким образом мы дружим.
Наталья Андреева: Это была случайность. Я увидела название, что школа без классов и уроков, когда проходила мимо.
Елена Волкова: И вы поверили нам.
Наталья Андреева: Я поняла, что люди действительно делают это, потому что они рассказывали о реальных проблемах, о том, что я только что слышала от американцев, – каких-то общих проблемах, которые есть везде, и неважно, в какой ты стране находишься. Важно, что формирование учебной самостоятельности и передача ответственности ученику за результаты своей деятельности, эта проблема стоит во всём мире у всех.
Елена Волкова: В нашей школе мы сразу отказались от профильных классов и говорили о том, что каждый ребёнок имеет право выбрать себе предмет. Поэтому у нас сразу не укладывалось линейное расписание. Нелинейное расписание требует другой организованности учащихся. Мы решали этот вопрос, используя технологию коллективного обучения.
Второй вызов был у нас в начальной школе. Начальная школа плотно работала над читательской грамотностью. Когда учителя познакомились с методиками изучения текста в парах сменного состава, то сами сказали, что этого они ещё не пробовали и видят здесь очень большой ресурс.
Теперь эти моменты у нас перемешались, и в начальной школе в 3-4 классах мы пытаемся работать по технологии уже коллективного обучения.
Я попробовала на языке смешанного обучения сказать, что мы делаем: у нас индивидуальная ротация от задания к заданию, но с вариативностью источников информации, способов деятельности, ситуации формата взаимодействия учащихся друг с другом и с учителем. Такая ротация приводит к гибкой модели смешанного обучения.
Инструмент навигации при индивидуальной ротации — это технолого-методическая карта по предмету. Весь курс или внутри темы – это зависит от масштабов внедрения и готовности участников. В результате мы получаем асинхронность обучения онлайн и офлайн среды. Конечно, мы стремимся к офлайн, но онлайн уже для нас не препятствие, он приветствуется.
Вынужденное изменение ролей учителя и качество самостоятельной работы учащегося обеспечивается через напарника. Функционал его это: понимание обучения, проверка, тренировка.
Ядром нашей гибкой модели смешанного обучения является пара сменного состава. Взаимообучение, технологии взаимного обучения и пара сменного состава.
Когда я готовилась к конференции, мы встретились с нашими учителями и стали обсуждать, не всегда же мы работали в парах? Мы вышли на такое разделение, что есть работа в парах, а есть взаимообучения в парах сменного состава, то есть это другая ответственность, которую берёт на себя ребёнок, это другая степень самостоятельности.
Почему именно пара сменного состава? Речемыслительная деятельность необходима для того, чтобы хорошо понимать и хорошо учиться. Я хочу обратить внимание на то, что когда мы говорим о воспитательном аспекте, то мы говорим о том, что если ты трудишься 10 часов в день и не имеешь хороших результатов, то это с точки зрения воспитания губительная для тебя система. Хорошая школьная воспитательная система – это та, которая хорошо учит, но захватывая при этом всё остальное. Всё остальное это самостоятельность, уважение, взаимное уважение и готовность к сотрудничеству.
Пара сменного состава особенно важна в развитии самостоятельности: рефлексия, целеполагание, проверка и так далее. Это в классно-урочной школе почти невозможно.
Что у нас институционализировано?
Это выбор предметов, а не профиля.
Это индивидуальные маршруты внутри индивидуального учебного плана. В прошлом году у нас уже были прецеденты, когда ребятишки в изучении некоторых предметов уходили полностью на самостоятельную работу в онлайн. В школу они приходили только для того, чтобы с учителем пройти аттестацию раз в месяц.
Это нелинейное расписание. У нас созданы учебные группы вне класса и внутри класса.
Почему я говорю, что это можно институцианализировать? Для того чтобы показать, что это уже не элементы неклассно-урочной системы, и они в нашей школе присутствуют и дают те самые результаты по поводу самостоятельности учащихся и учителей и готовности учителей таких учеников встречать, поддерживать и организовывать.
Наталья Андреева: Как к этому прийти?
Елена Волкова: Я расскажу, как сделать это культурой школы, то есть от периода проб мы переходим к периоду внедрения.
Нужно сделать Программу воспитания – такое требование. Это позволило нам на разных переговорных площадках раздумывать о том, как составить такую программу, которая была бы про всё наше обучение.
Мы понимаем, что есть воспитательные эффекты взаимообучения. Тогда мы делаем вброс в нашу программу воспитания — воспитание самостоятельности всех участников образовательного процесса на основе парных (горизонтальных) взаимодействий. Ожидаемый результат — это уклад неклассно-урочной школы, его воспитательный эффект. А если ещё говорить об ожидаемом результате, то хотелось бы, чтобы учителя включились в процесс самообразования. Если мы включим в процесс самообразование, то учитель фактически сам начнёт искать для себя ресурсы, где и когда готовиться к переходу к неклассно-урочной школе.
Давайте посмотрим, как мы у себя этот вопрос решили. Во-первых, мы оформили педагогический замысел программы: у нас девиз школы – «Единство всех и уникальность каждого». В тексте программы мы сделали короткий текст, где определили наши ценности: что человек становится через другого человека, и только так, и свою уникальность понимает только через других людей, и так с каждым. И мы не можем изменить людей, поменять одних людей на других. Мы живём около друг друга и развиваемся.
Мы определили для себя черты качественного школьного уклада, прочитав Шарлотту Даниэльсон. И эти черты положили в профиль школьной среды, в те критерии оценивания, самооценивания того, что мы делаем на разных участках школьной жизни: школьный урок, работа классного руководителя, внеурочка, допобразование, самоуправление и так далее. У нас 5 таких черт появилось.
Мы начали диалоговое общение учителей по поводу того, что это за черты и как это померить. Но так как мы все разные, то есть кто-то в большей степени практикует взаимообучение и смешанное обучение, кто-то – в меньшей степени, то у нас получается очень конструктивный разговор и появляются критерии или параметры, которые нам внутри понятны.
Давайте посмотрим на критерии оценивания воспитательного потенциала урока. Когда мы стали говорить про понимание и усвоение материала на хорошем уровне, учителя удивлялись: «Все на четвёрку будут учиться? Это же нереально.» А если ребенок – овэзэшник (ребенок с ОВЗ — с ограниченными возможностями здоровья)? У нас дети-овэзэшники в одном классе со здоровыми детьми. Если он три дня или две недели пропустил? Значит надо искать какие-то ресурсы, средства какие-то. Вот такие начались у нас разговоры. Считаю, что они к хорошим результатам нас могут привести.
Наталья Андреева: Здорово, что вы действительно перешли к диалогу. На примере вашей школы видно, что изменение в отношениях с детьми начинаются с изменения в отношениях с учителями, в отношениях внутри учительской среды. Эти модели взаимодействия переносятся на среду класса.
Елена Волкова: Очень важно то, что вы сейчас говорите. Алексей Наумов в своем выступлении в конце привел высказывание Макаренко: нормальный учитель не позволит, чтобы ему сверху спустили какую-то технологию, с ним надо тонко действовать, он должен сам увидеть проблематику. Поэтому такими шагами потихонечку мы идём.
В программе у нас появились цели и задачи воспитательной работы в школе.
Первая задача — создавать переговорные площадки для решения актуальных школьных ситуаций. Я немного жёстко скажу, но то, что объявлен юбилейный год со дня рождения Петра Первого, это мало воспитывает, на мой взгляд. Я как учитель истории говорю, что это мало воспитывает. Например, ребёнок в школе, а почему-то не хочет учиться, или ребёнок в школе, а почему-то с пробелами, – вот по этому поводу нужны переговорные площадки: с родителями, с учителями между собой, с учениками и так далее.
Какого типа переговорные площадки у нас есть:
- Учебное занятие.
- Совет старшеклассников (он у нас больше занимается досуговыми делами).
- Встречи со значимыми взрослыми.
- Образовательные и ситуационные события
Например, в 10-м классе классный руководитель понимает, что у её детей из-за нелинейного расписания совпадают профильный английский и профильная история, или профильный английский и профильная физика. Как быть? Она начинает взаимодействовать с учителями по этому поводу. И старшеклассники уже готовы по этому поводу взаимодействовать: на какой урок и когда они пойдут. Я, как учитель, должна уметь ту самую технолого-методическую карту, которая позволит моему ученику у меня на уроке отсутствовать.
Эти переговорные площадки у нас начинают работать.
Договорились в этом году, что всё-таки мы сделаем таблицу оценочных процедур. Посмотрим по списку, скажем так, восемь учителей: насколько устройство урока соответствует критериям качества нашего школьного уклада. И внеурочку, потенциал, школьные отделы – тоже посмотрим эти критерии.
Есть один инструмент, который мы с этого года будем целенаправленно разворачивать. Посмотрите: образовательный профиль, профиль включенности ученика на субъективном уровне учащегося. В начальной школе мы разговариваем об этом: насколько ты был включён, какой объём полезного времени у тебя был, доволен ли ты результатом и так далее. Это для нас будут сигналы по поводу того, насколько урок был как переговорная площадка, насколько диалоговым было общение, насколько ученик вышел на свою самостоятельность и ответственность.
Надо подключать технолого-методическую карту урока, чтобы было видно, с кем и когда ты можешь осваивать темы и какие темы у тебя в дефиците, а какие – в приоритете или в освоении.
Про старшую школу я меньше говорю – там это более естественно рождается само по себе либо уже не получается менять, потому что дети не подготовленные к этому.
А в четвёртом классе мы планируем делать. Начали с того, что дети сами определили программу по математике, сами выделили основные умения. И началось взаимообучение и взаимодействие у них.
Ещё один из компонентов в старшей школе — образовательный проект. Мы тоже его по-особому делаем. Это профиль, через который нам интересно смотреть динамику, как меняются дети, когда подходят к индивидуальному образовательному проекту. Пока только дети, потому что с учителями сложнее.
На самом деле, опривычить взаимообучение как самостоятельность и инициативность надо в начальной школе. В основной школе надо подхватить. А в старшей школе – пользоваться результатами и переносить опыт и воспитанность на другие сферы деятельности.
Спасибо большое за внимание.
Наталья Андреева: Правильно я понимаю: вы написали ИУП, а речь идет про индивидуальные образовательные маршруты? Вы говорили, что дети выбирают, у каждого своя траектория идёт. Речь про индивидуальные образовательные маршруты?
Елена Волкова: Там, где у меня институционализированы были, там мы говорим индивидуальный учебный план. А в нём уже индивидуальный маршрут.
Наталья Андреева: Спасибо. Мы благодарим Елену за выступление.